— Что, думаешь, мысль о том, что они могут стать следующими их подтолкнет к тому, что бы попробовать дать отпор? — поглядел я на бравого вояку и отличного тактика, к сожалению ограниченного именно военной стороной любого конфликта.
— Уверен в этом.
— Тогда спешу тебя разочаровать, дорогой мой друг Арсений, — улыбнулся я. — Даже в обычные, мирные времена на Фронтире не слишком поощрялись войны между Родами… Всё же мы в первую очередь здесь для защиты государства, именно за это получаем Родовые Земли таких размеров и с такими богатствами, что все дворянские Рода в более спокойных регионах страны сгорают от зависти. И потому войны Родов здесь такая редкость — Романовы издревле следят, что бы местные не вцепились в глотку друг другу. Не вмешиваются лишь в особых случаях — когда причина войны действительно существенна, настолько, что даже Император не имеет права заставить противников примириться, либо если по всем прикидкам война данных Родов принесет выгоду Империи.
— То есть? — хмуро уточнил командир моей гвардии, весь вид которого выражал вопрос " ты уверен, что подходящее время для своих лекций нашел, господин'? — Я не очень понимаю, как это относится к нашей ситуации.
— Позвольте мне, господин, — вздохнул Второй, и, дождавшись моего кивка, донёс печальную истину до Арсения. — Это значит, что при всей своей симпатии к нашему юному господину Второй Император не позволит ему сколачивать коалицию для войны Родов подобных масштабов. Ибо если в тылу сражающейся Имперской Стражи вместо надежных, готовых поддержать в случае чего земель освоенной части Фронтира окажется вцепившаяся в глотки друг другу Родовая знать всей губернии, то это может статься концом нашим успехам на фронте. А также концом для многих Глав Родов, что участвовали в этом… Ведь дурной пример заразен, и стоит нам подать пример, собрав вокруг себя свою коалицию, как остальные тоже могут, мало по малу, припоминать соседям все старые обиды…
— Да не, это идиотизм, — отмахнулся неуверенно Арсений. — Я не силен в этой всей политической кухне, но даже дураку очевидно, что не то время сейчас, что бы выяснять отношения с соседями. Да и кто это станет делать? большая часть Родовых магов и гвардий на фронте, бьют рогачей.
— А дома — молодняк, над которыми лишь старики, которых оставили в тылу на хозяйстве, — кивнул я. — Поверь, молодой, скучающий аристократ, что стремится доказать всем, что он тоже ого-го может наворотить таких дел, что потом и весь Род не факт, что расхлебает…
Представляю, чего стоило Арсению удержаться от скептического выражения на лице — надо же, пацан, которому и девятнадцати ещё нет, рассуждает о «молодняке».
— В общем, сейчас Род Игнатьевых в своём праве, — подытожил я. — Мы давно в состоянии войны, и Павел Александрович уже сделал всё, что мог, дабы оставить нам шанс выйти из этого противостояния достойно. Одно то, что сейчас нет Ахимага Игнатьевых, очень многого стоит… Да и большинства Старших и Младших Магистров тоже. Уверен, вот вот придет его высочайшее указание остановить вражду — и тогда нам придется сидеть и смотреть, как эти уроды обживают наши территории, укрепляясь на рудниках… А потому мы поступим следующим образом…
Это был весьма авантюрный план, надо признать. Пан или пропал, всё или ничего, и мои люди были против него. Вот только когда на мой вопрос, какие есть более разумные и надежные предложения, они все хмуро промолчали, я отдал приказ готовиться к выступлению.
Ждать полторы сотни гвардейцев, что должны были подойти к нам ночью, смысла не было. Утомленные длинным дневным переходом, даже усиленные гвардейцы будут не в состоянии пройти с нами ещё несколько десятков километров без отдыха по бездорожью, нагруженные как ослы, а затем ещё и эффективно сражаться. Не стал брать и наёмников, что привел с собой мой слуга, ведь гражданских требовалось оставить под чьей-то защитой — мало ли, какая угроза может вынырнуть на толпу некомбатантов из сумрачных сибирских лесов? Тех же нанхасов никто не отменял, не говоря уж о зверье…
— Смотри, Федор Иванович, — напоследок обратился я к их командиру, пожилому Адепту, которому уже бы и на покой не грех было бы выйти…
Да только увешанный артефактами весьма сильный чародей третьего ранга был ещё полон сил, энергии и алчного блеска в глазах, когда его взгляд пробегал по оставляемой здесь нами добыче. Большинство достойных упоминания и доверия наемных отрядов сейчас бодались в лесах с нолдийцами, нанятые на службу Вторым Императором в помощь егерям, что сбивались с ног, носясь по лесам и зачищая зверьё, гонимое рогатыми вторженцами.
Так что оставшийся в городе при таких делах отряд наемников, который к тому же заломил совершенно неприличную цену за свои услуги — двести пятьдесят тысяч рублей! Да этот сброд в былые дни за такие деньги можно было лет на пять-шесть нанять! — вызывал вполне обоснованные сомнения в своей надежности.
— Да, молодой господин? — с наигранным почтением ответил пожилой Адепт. Фальш в голосе была столь заметно, что я немного скривился.
— Ты получил свою плату, двести пятьдесят тысяч рублей, — напомнил я, глядя в глаза пожилому воину-магу. — За пустяковую работу, которая закончится для тебя через несколько недель… О чем у меня есть соответственная бумага, равно как и у тебя.
— Я в курсе, молодой господин, — уже с лёгкой усмешкой произнес лидер наемников. — У вас есть бумага, у меня тоже есть… Не извольте беспокоится, всё будет отлично! Сбережем мы ваших слуг, в лучшем виде сбережем! Особенно вон ту часть лагеря, — кивнул он туда, где расположился передвижной бордель одной ушлой контрабандистки.
— Я вижу, ты совершенно неправильно меня понял, вояка, — покачал я головой с печальным вздохом. А затем вцепился в глотку своего всё ещё весьма и весьма крепкого визави. — Я тебе не друг, не сват и не брат, что бы ты надо мной шутки шутил, падаль. Если по возвращении я не увижу вас здесь, я просто найду вас однажды, когда у меня будет побольше свободного времени, и заставлю выплатить всю неустойку за невыполненный контракт. Но если вместе с вами исчезнет хоть одна, самая завалящая, телега со скарбом, или с этими людьми случится что-то… Я вас всех из под земли достану. Не пощажу ни жен, ни детей, — первых в лучшем случае отдам в этот же бордель, вторые уйдут с молотка на рабском рынке. И лишь потом каждого из вас отловят мои люди и прикончат. Это понятно?
Сипящий от нехватки воздуха Адепт уже синел в моих руках, а вскинувшиеся было подчиненные главаря наемного отряда медленно и нехотя опускали оружие — ибо даже будь перевес в числе на их стороне, им против куда более физически совершенных и несравненно лучше вооруженных гвардейцев, что угрюмо вскинули оружие, было не совладать. А уж при раскладе три к одному не в их пользу, да при таком раскладе чародейской поддержки…
Может, собравшиеся под знаменами Фёдора Васильевича Турчина люди были не самыми могучими и прославленными наемниками, но уж точно имели достаточно опыта, что бы понять, что мы не шутим.
Кому-то может показаться, что я зря так повел разговор, но… Я знаю, как ведут себя псы войны, те из наемников, для которых это прозвище и было придумано. Нет, я не говорю, что в их рядах сплошь подонки и сброд, совсем не так — там достаточно людей и отрядов, что заслужили вполне себе положительную репутацию и которым я был бы готов доверить спину без излишних внушений.
Но эти ребята… Я за свои триста лет в прежнем мире повидал таких. Эти радостно рвутся в бой, когда им противостоят крестьяне или заведомо более слабый враг, и делают всё, что в их силах, что уклониться от боя, если противник способен дать отпор. Они с нанимателем ровно до той поры, пока тот побеждает, но случись что — эти тут же сменят сторону, а то и просто плюнут на все и отправятся грабить окрестные деревни…
И сейчас я видел по их взглядам, что они уже считают всё тут находящееся своим. Но выбора у меня особого не было, и приходилось полагаться на те силы, что есть. Некомбатантам может повезти, и ночь пройдет для них спокойно, а может и нет, и тогда полторы сотни пусть не самых лучших, но все же чего-то стоящих бойцов будет весьма кстати.